В рамках «Золотой маски» на сцене Новой оперы был показан один из самых экзотических спектаклей конкурсной программы – «Александр Македонский» Владимира Кобекина в постановке Якутского театра оперы и балета.
Удивляет не столько выбор сюжета, позаимствованного у основоположника якутской литературы Платона Ойунского, сколько комбинация его с музыкой современного уральского композитора Владимира Кобекина. Профессор Уральской консерватории, поднаторевший в оперном сочинительстве («Пророк», «Идиот», «Молодой Давид» и др.), Кобекин изобрел в «Македонском» новый этнографический канон, переложив минимализм, язык американского поставангарда, на материал северного сказания-притчи.
Македонского жалко
В сюжете речь идет о завоевании Македонским непокорной Мидии. В опере Мидия -- не только страна, но и девушка, героическим самоубийством доказавшая влюбленному в нее полководцу силу привязанности к отчизне. По мере усиления лирических чувств царя (очень качественное исполнение Николая Попова) уменьшается стоицизм в железном голосе Мидии (Анастасия Мухина). И все же в самый ответственный момент девушка закалывается, вызывая сочувственный выдох зала. Причем сочувствуют Македонскому.
Провинция для опер
Как бы ни определяли жанр якутского «Македонского» (критики сочли за лучшее назвать эту оперу ораторией), результат впечатляет редким сплавом музыки качественной, умной, написанной без оглядки на традиции и без национального простодушия. В якутской культуре античный завоеватель – не более чем равный среди равных. Наряду с ним в антологии образов Ойунского есть и библейские цари, есть и древние вожди. Об одном из них – Кудангсе Великом -- Кобекиным тоже написана опера, которая идет в один вечер с «Македонским». Так якутский эпос, пройдя через фильтры истории, а также через профессиональный авторский опыт, осел на сцене Якутского театра оперы и балета современным оперным диптихом.
О том, как это получилось, можно спорить. Можно даже попенять за аляповатые декорации, режущее глаз «богатство» костюмов, статичные мизансцены... Но нельзя отрицать, что если бы всю эту историю якуты разыграли по лекалам, скажем, немецкой или русской оперы, получилось бы попросту глупо. Имплантировать неприживающуюся эстетику глупо всегда. Если представить себе, например, что этот театр взял на постановку Боба Уилсона, вот уж где было бы ощущение фальши. Актуальные имена – не для провинции, чтущей имена исторические и мифологические. Зато провинция – для опер. Живой пример тому -- «Александр Македонский».
