Знаменитый инженер-ракетчик сотворил свои главные «шедевры», находясь в местах не столь отдаленных по обвинению во вредительстве.
Успех под грифом «секретно»
Начиналось все для товарища Глушко, как в сказке. Власти заметили умного парня, а такие в эпоху тотальной технической отсталости СССР тридцатых годов от стран Запада стране были нужны позарез.Но время тогда было опасное и непредсказуемое.
Несмотря на то, что Глушко ценили, тучи над ним уже сгущались вовсю. Тем более, не все радовались его успехам. И вот однажды один из коллег-завистников написал в ЦК партии письмо, в котором утверждал, что «раскрытие контрреволюционной троцкистской диверсионно-вредительской шайки» требует «ещё глубже присмотреться» к ситуации в НИИ-3 (в котором работал и Глушко), где, по его мнению, «мы имеем ряд симптомов, которые внушают подозрения».
Кляуза, естественно, сразу же попала в НКВД. В институте начались большие «чистки». Часть руководства арестовали, но Глушко на первых порах не тронули. Завистников это не устроило, подковерная борьба внутри института продолжиласю И уже в феврале 1938 года в НИИ-3 состоялись заседания бюро инженерно-технического совета, на которых обсуждались конкретно «вредительская деятельность В. П. Глушко» и его связи с уже арестованными врагами народа. Перемыв «косточки» Глушко, его дружно и под аплодисменты исключили из состава совета.
А 23 марта того же года за Глушко пришли «люди в черном». Следующие полтора года он провел под следствием во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке и какое-то время в Бутырке. Как и большинство подследственных, содержащихся в тюрьмах по доносам, Глушко сознался во всех «грех» и собственноручно подписался под тем, что он участвовал в антисоветской организации и занимался вредительской работой в сфере оборонной промышленности.
Когда по несколько раз в сутки, днем и ночью, выдергивают на допрос, и по чем зря лупят дубинками или плетьми, сделанными из проводов со свинцовой изоляцией, на человеке постепенно не остается живого места. И он согласен на все, лишь бы его оставили в покое.
Узник спецтюрьмы
Приговор Глушко вынесли 15 августа 1939 года сразу по двум «политическим» статьям, осудив на 8 лет лагерей. Однако, на настоящую каторгу Глушко посчастливилось не попасть. Уже тогда по распоряжению Берии все зеки из числа «самых светлых голов» отбирались в специальные технические бюро, имевшие обиходное название «шарашки».
Каких только имен и профессий там не было. И все работали бесплатно во искупление грехов на благо государства. До 1940 года Глушко разрабатывал газогенератор для привода двигателя быстроходной глиссирующей морской торпеды. Затем занялся вспомогательной установкой жидкостного ракетного двигателя, предназначенной для двухмоторного самолёта-истребителя «С-100».
Осенью 1940-го Глушко и ряд других инженеров и конструкторов перебросили в Казань – тоже на Авиастроительный завод. С осени 1941 года казанская спецтюрьма получила официальное название «ОКБ 4-го Спецотдела НКВД СССР при заводе № 16 НКАП».
Глушко назначили главным конструктором одного из КБ, поставив во главе целого ряда таких же осужденных профессионалов со всей страны. В общем, в «шарашках» собрался весь цвет «предателей, шпионов и вредителей», чтобы попытаться как можно выше поднять обороноспособность страны, против которой они «шпионили и вредили».
«Зека» Глушко даже одно время успел покомандовать самим Королевым, тоже присланным в «шарашку» «замаливать грехи» перед Родиной. В любом случае, опыт и знания, которые сотрудники этого бюро принесли из разных областей науки и техники, позволили коллективу бюро немало помочь своей воюющей стране. Бытует даже мнение, что «шарашки» выиграли войну.
Милостью «отца народов»
Работу «шарашки», в которой работал заключенный конструктор Глушко, признал успешными самолично нарком внутренних дел Лаврентий Берия. На самом деле Лаврентий Павлович был не только главным «душегубом» той эпохи, но и бесспорно выдающимся «администратором».
Он прекрасно понимал, что если система требует всех сделать предателями, но расстреливать и губить на каторгах не обязательно всех. Так что, у многих из тех, кто еще «мог послужить родине», судьба после приговоров оказалась более-менее сносной. Глушко оказался в числе этих «счастливчиков».
Более того, в июле 1944-го Берия, видимо, посчитав, что хватит таким «головам» работать «за решеткой», обратился к Сталину с ходатайством об освобождении со снятием судимости тридцати пяти особо отличившихся заключённых специалистов ОКБ-16. В представленном вождю народов списке значился и Валентин Глушко.
Доверяя своему ближайшему соратнику, Сталин думал не долго. Не прошло и месяца, как Президиум Верховного Совета СССР принял решение о досрочном освобождении со снятием судимости заключённых из упомянутого списка. Помимо Глушко там было много значимых фамилий тех лет – Королев, Уманский, Витка, Пржецлавский, Севрук…
После освобождения Глушко стал настоящей звездой в области ракетостроения и космонавтики. В семидесятые и почти до конца восьмидесятых, возглавляя в качестве Генерального конструктора НПО «Энергия» и будучи председателем Совета главных конструкторов, он руководил работами многочисленных предприятий и организаций по всем важным проектам, которые касались советской пилотируемой космонавтики.
Умер этот великий человек 10 января 1989 года на 81-м году жизни, успев многое, даже посидеть в тюрьме. Но в те годы, когда это случилось, отбыть наказание по политической статье было делом обычным. Правда, домой возвращались не все…
