Во времена СССР цензура в сфере киноискусства работала буквально не покладая рук. Из фильмов вырезалось все, что мало-мальски выходило за рамки морали той эпохи
Имелись в виду мало кому в мире понятные рамки советского образа жизни. Поэтому многие реплики, сцены и даже целые эпизоды зрители так и не увидели в полюбившимся им картинах.
«Иван Васильевич меняет профессию»: цензура для царя
Большинство работ режиссера Леонида Гайдая давно стали классикой советского кино. Одним из таких шедевров, без сомнения, является комедия «Иван Васильевич меняет профессию».
Однако, несмотря на популярность Гайдая в народе и лояльность к нему больших советских бонз, и его цензоры не обходили стороной, заставляя менять слова, фразы и облик героев. Досталось и «Ивану Васильевичу».
В частности, критике чиновников подверглась одна фраза государя. В рабочей версии картины герой Юрия Яковлева - Иван IV - в эпизоде с допросом милиционеров на вопрос «Где живете?» отвечал «Москва, Кремль». Цензоры потребовали заменить этот ответ на ставшее знаменитым «В палатах».
Заставили чиновники поменять и фразу героя Леонида Куравлева. Изначально на вопрос «За чей счет банкет?», Милославский отвечал «Народ, батюшка, народ». Эту реплику пришлось заменить на фразу «Ну, во всяком случае, не мы».
«Москва слезам не верит»: алкоголиков убрать!
Действие катины переносит нас в столицу пятидесятых годов прошлого века. Уже тогда советские провинциалы были наслышаны о возможностях Москвы, и всеми силами пытались переехать туда. Однако, далеко не у всех получалось приспособиться к новым реалиям и отвоевать себе место под столичным солнцем.
В фильме многие сцены сделано очень натуралистично, жизненно, так сказать, без купюр. И эти проблемы героев зрители легко угадывали, поскольку сами сталкивались с ними ежедневно в реально жизни.
Например, актеру Александру Фатюшину досталась роль бывшего хоккеиста Сергея Гурина. Спортсмен подавал большие надежды, но когда его начали преследовать неудачи, принялся заливать депрессию спиртным.
В изначальной версии картины Гурин совсем спился, стал настоящим алкоголиком, но, в конце концов, нашел в себе силы бросить, завязать.
Однако, кураторы фильма приняли этого героя в штыки. По мнению чиновников, даже бывший советский спортсмен не мог пасть так низко. Хотя в реальной жизни таких примеров, увы, немало.
В общем, часть сцен с Гуриным пришлось переигрывать, а часть вообще вырезали. Как, например, сюжет, в котором пьяный спортсмен вламывается к жене с собутыльников и начинает качать права.
В итоге вышло так, что Александру Фатюшину досталось в картине гораздо меньше экранного времени, чем предполагалось изначально.
«Место встречи изменить нельзя»: интим между Шараповым и Варей
В своем романе «Эра милосердия», ставшем фундаментом для легендарной картины, братья Вайнеры живописали эпизод интимной близости между Владимиром Шараповым и Варей. У них все случилось спонтанно, после танцев.
Постельную сцену оставили и в режиссерской версии сценария, хотя режиссер Говорухин понимал, что к этому кадру цензоры обязательно придерутся. Но до последнего надеялся, что пронесет.
Но не пронесло. Постельный эпизод было приказано убрать. Хотя в реальности та сцена, которую почему-то называют откровенной, занимала всего несколько секунд.
В кадре, который зрители так и не увидели, Шарапов и Вера просто лежат на кровати, и герой Конкина всего-навсего целует свою партнершу в плечо. А женскую наготу практически полностью скрывает ночная тьма комнаты. Но и этом показалось цензорам слишком откровенным.
«Служебный роман»: как Верочку без мужа оставили
Поклонники этой картины будут помнить, что на протяжении всего действия секретарша Верочка постоянно выясняет отношения с кем-то по телефону. Понятно, что речь идет о делах сердечных, но для зрителей так и стался загадкой неизвестный воздыхатель Верочки.
Однако, в рабочей версии фальма этот персонаж был вполне осязаемым, и должен был не раз и не два появляться в кадре.
Например, уже был снят эпизод, когда толпа женщин с разноцветными зонтиками выходит в дождь, и Верочка на зависть всем садится на мотоцикл к мужу, после чего парочка несется по залитой дождем Москве.
Супруга помощницы Мымры должен был играть Михаил Светин. Но для сентиментальной комедии в своей кожаной куртке и на «железном коне» актер смотрелся как-то слишком вычурно и не по-советски.
В итоге Светина убрали, вместо него мужем Верочки назначили Фатюшина. Но тому на одном из спектаклей повредили глаз. Медики спасли актеру зрение, но о съемках в «Служебном романе» уже не могло идти и речи.
В результате всех этих коллизий Верочка осталась без собственной истории любви. А ее муж появился в двух крупных планах картины. Сначала, когда становится известно, что товарищ Бубликов жив.
Затем - в эпизоде после появления преображенной Людмилы Прокофьевны на работе. Изначальные же эпизоды вырезали, и это тот редкий случай, когда авторы фильма обошлись без помощи цензоров.
«Солярис»: кошмары Криса
К фильмам Тарковского часто придирались цензоры. Слишком уж его работы выбивались из всего, что снималось в Советском союзе. И хотя его «Солярис» вызвал у чиновников не так много нареканий, одну сцену из ленты пришлось убрать. Причем, отнюдь не по велению кураторов.
В ней один из героев - Хери - предпринимает попытку самоубийства, после чего другой герой - Крис - резко заболевает и впадает в беспамятство. В своем безумии он попадает в некую зеркальную комнату, в которой его преследуют непонятные мистические сновидения, похожие на истерические кошмары.
Любопытно, что эта неоднозначная сцена попала в рабочую версию картины, и первые зрители ее увидели. Но в последующих показах сцена уже отсутствовала.
Зрители грешили на цензуру, но в действительности чиновники оказались ни при чем. Тарковский сам вырезал сцену из своего фильма.
И хотя режиссер никак не комментировал эти изменения, специалисты считают, что «виноваты» в этом картины Феллини «Восемь с половиной» и «Джульетта и духи», где мироощущение героя также показано с помощью зеркал.
Якобы Тарковский просто не захотел прослыть подражателем, пусть даже и великому Феллини. Советский режиссер мог себе это позволить действовать под «копирку», ведь он тоже… великий.
